Газета «Новости медицины и фармации» 15 (378) 2011

Разносторонний американский ученый Роберт Уилсон, рассуждая о поведении человека, указывает, что определяющими являются четыре момента: 1) генетика (ДНК и производный от нее нейросенсорный аппарат); 2) импринты (импринтинг — образование чрезвычайно устойчивых следов в психике после однократного переживания; от англ. imprint — «отпечаток»); 3) кондиционирование (установление постоянных нейронных связей после многократных повторений одного и того же переживания) и 4) обучение (как и кондиционирование, обучение требует многократного повторения, но, кроме этого, оно требует еще и мотивации). Он считает, что обучение играет не такую определяющую роль в человеческом восприятии и формировании убеждений, как первые три фактора. Гены предположительно сочетаются во многом благодаря игре случая; импринты образуются случайно в моменты импринтной уязвимости; кондиционирование и обучение, т.е. в целом воспитание, зависят от семейных традиций и т.п.

Фундаментальные исследования процесса импринтирования у животных принадлежат Конраду Лоренцу, многие книги которого переведены на русский язык. Совместно с двумя другими учеными, изучавшими с ним поведение животных, Лоренц был награжден Нобелевской премией по физиологии и медицине 1973 года. Он показал, в частности, что у животных бывают краткие периоды импринтной уязвимости, когда нервная система может неожиданно создать некий индивидуальный вариант восприятия мира (Уилсон называет его «туннелем реальности»). Импринты (синоним — энграммы) связывают нейроны в рефлексные сети — связывают, похоже, на всю жизнь.

Уилсон приводит такой пример из литературы.

В начальной сцене «Портрета художника в юности» Джеймса Джойса малолетнего главного персонажа запугивает злая старуха, требуя извинения за шалость:

«— А не попросишь [прощения], прилетит орел и выклюет тебе глаза.

И выклюет тебе глаза,
Проси прощенья, егоза,
Проси прощенья, егоза,
И выклюет тебе глаза.

Проси прощенья, егоза,
И выклюет тебе глаза,
И выклюет тебе глаза,
Проси прощенья, егоза».

Когда Джойс начал писать романы, разоблачающие сексуальную сторону жизни католической Ирландии, он стал мишенью для такой кампании поношения, которой трудно найти аналог в истории литературы. В это время его начали беспокоить глаза. Он обращался к одному окулисту за другим, но каждый раз лечение давало лишь временное облегчение. За семнадцать лет Джойс перенес одиннадцать операций и к концу недолгой жизни был признан слепым, хотя и не был совершенно слепым фактически. Первым предположил, что проблемы с глазами у Джойса были вызваны именно ранней импринтной травмой, философ и литературовед Кеннет Берк (Kenneth Burke, 1897–1993).

По мнению Уилсона, тот факт, что Джойс поместил историю с орлами и глазами в начало своей самой автобиографичной повести, указывает на то, что он в какой-то мере осознавал наложенное на него «проклятие». Получается, что Джойс, словно дикарь, не мог сопротивляться «проклятию», несмотря на весь свой агностицизм и скептицизм. Это свидетельствует о степени нашей податливости в те чувствительные моменты, которые этологи (этология — наука о поведении) называют точками импринтной уязвимости. Возможно, это также говорит о том, что Джойс осознавал боль, которую его книги причиняют благочестивым католикам.

Жизненная история Джойса перекликается с широко известной новеллой Э.Т.А. Гофмана «Песочный человек» (1815). Последняя была анализирована З. Фрейдом в эссе «Жуткое», специфически, естественно.

Импринт может иметь и ярко выраженную позитивную окраску.

Известный современный психиатр и психотерапевт Б. Любан-Плоцца анализировал, в частности, пищевое поведение. Он отмечает, что прием определенной пищи чрезвычайно пригоден для оживления настроения и самочувствия, если такое уже переживалось в прошлом. В качестве примера он приводит личный опыт тонкого аналитика душевных движений Марселя Пруста, осознавшего бессознательное. Пруст описывает свои ощущения при наслаждении куском бисквита и чашкой чая:

«Удрученный мрачным сегодняшним днем и ожиданием безотрадного завтрашнего, я машинально поднес ко рту ложечку чаю с кусочком бисквита. Но как только чай с размоченными в нем крошками пирожного коснулся моего неба, я вздрогнул: во мне произошло что-то необыкновенное. На меня внезапно нахлынул беспричинный восторг».

Преобладавшее до того мрачное чувство отчаяния исчезло, и он спросил себя, откуда взялось это новое ощущение. Он сосредоточился, и в конце концов перед его глазами всплыла счастливая картина из далекой молодости: летнее утро, когда тетка угощала его чаем с бисквитами: «И, как в японской игре, когда в фарфоровую чашку с водою опускают похожие один на другой клочки бумаги и эти клочки расправляются в воде, принимают определенные очертания, окрашиваются, обнаруживают каждый свою особенность, становятся цветами, зданиями, осязаемыми и опознаваемыми существами, все цветы в нашем саду и в парке Свана, кувшинки Вивоны, почтенные жители города, их домики, церковь — весь Комбре и его окрестности, — все, что имеет форму и обладает плотностью — город и сады, — выплыло из чашки чаю».

Мнения о том, до какого возраста действует механизм социального импринтинга, расходятся. По-видимому, импринтинг возможен как минимум до периода полового созревания. 

Robert Anton Wilson, 1932–2007. Р. Уилсон. Квантовая психология: Пер. с англ. под ред. Я. Невструева. — К.: Янус, 1998. — 224 с.

Определенное состояние психики, в период которого может сформироваться импринт (БСЭ).

Konrad Zacharias Lorenz, 1903–1989.

Николасом Тинбергеном (Nicholas Tinbergen, 1907–1988) и Карлом фон Фришем (Karl Ritter von Frisch, 1886–1982).

Джеймс Джойс. Портрет художника в юности: Пер. М. Богословская-Боброва.

Который «кладет ребят в мешок и относит на Луну, на прокорм своим детушкам, что сидят там в гнезде… и они выклевывают глаза непослушным человеческим детям». Пер. с нем.: А. Морозов.

Boris Luban-Plozza, почетный президент Европейского союза за социальную медицину.

Пруст М. По направлению к Свану (В поисках утраченного времени — 1). Пер. с франц.: Н.М. Любимов.