Газета «Новости медицины и фармации» 17 (430) 2012

Очевидные факты порой кажутся неумелой фантазией. Можно ли представить, что один из лучших писателей XX века до 50-х годов прошлого столетия был мало известен читающей публике, его романы оставались в рукописях? Из пьес только во МХАТе периодически шли «Дни Турбиных», любимые Вождем, а затем в том же театре — «Последние дни» о Пушкине. Автор собрал несколько сотен рецензий, из которых только 3 или 4 положительные. Даже в Киеве, родном городе писателя, о нем старались не вспоминать.

В первый раз я услышала о Булгакове-писателе, посмотрев в 60-х годах пьесу «Последние дни» (об А.С. Пушкине) во время гастролей МХАТа в Киеве. После просмотра отец повел меня на овеянный памятью о Булгакове знаменитый Андреевский спуск (мы жили по соседству), где когда-то в доме № 13, жила дружная семья писателя и который он в дальнейшем неоднократно и любовно описывал. С начала 60-х на стенах дома периодически появлялась сделанная углем надпись: «Дом Булгакова». Ее исправно стирали, а неизвестные поклонники восстанавливали. Затем появился блестящий очерк Виктора Некрасова «Дом Турбиных» (Турбина — фамилия бабушки писателя по материнской линии) и началась историография Булгакова, изучение топографии пребывания в городе его и героев «Белой гвардии». Позднее узнала из рассказов отца (Е.И. Лихтенштейна, профессора Киевского мединститута) о том, что Булгаков — врач, окончил тот же медицинский факультет Киевского университета Святого Владимира, что и мой дед. Имена сокурсников Михаила Афанасьевича, блестящих профессоров-врачей, были уже известны, а их знакомство с самим Мастером впечатляло. Сокурсник Булгакова, известный киевский профессор-педиатр Давид Лазаревич Сигалов, нередко лечил меня в детстве, а затем и детей родственников. В Киеве до недавнего времени были живы соученики Михаила Афанасьевича по гимназии и университету, соседи по дому, помнившие его, что создавало и создает в городе особую личностную атмосферу. Я, киевлянка, училась у сокурсников Булгакова, например у Евгения Борисовича Букреева, работала с некоторыми из них.

Тогда я и отправилась в дом № 13 на Андреевском спуске, где, как выяснилось, по-прежнему жила Наталья Кончаковская, дочь хозяев дома, у которых снимали квартиру Булгаковы. К тому времени она была пожилой женщиной, неожиданно ставшей популярной и востребованной благодаря случайному соседству. Она показала мне квартиру, знаменитую печь, описанную в «Белой гвардии» и ставшую атрибутом дома Турбиных (Булгаковых), альбомы с интересными и никому тогда не известными фотографиями семьи писателя, рассказала об их жизни в доме. Ощутив душевный трепет, я ушла…

Естественно, возник непреходящий интерес ко всему, связанному с Булгаковым, особенно с врачебной работой и с тем, какое отражение это нашло в творчестве.

Врачи, как ни странно, спустя годы после вызвавших интерес публикаций обратились к изучению медицинских тем в произведениях Булгакова. Первая статья на эту тему опубликована мною в 1988 году в центральном медицинском журнале «Клиническая медицина», первая монография «Доктор Булгаков» Юрия Виленского издана на родине писателя в 1993 году. С 1988 года я возвращаюсь к Булгакову, открывая новые грани творчества, ускользающие даже от пристального внимания. Писатель многоплановый и не спешит открываться...

Булгаков происходил из интеллигентной семьи с либеральными взглядами. «Медицина витала в духе нашей семьи», — писала сестра Булгакова Н.А. Земская (Булгакова). В семье родителей писателя были священно­служители и врачи. У Афанасия Ивановича Булгакова один брат окончил медицинский факультет, а у матери — три брата. Двое стали выдающимися врачами, учеными, оставившими след в науке и сыгравшими немалую роль в жизни всей булгаковской семьи и особенно Михаила Афанасьевича. Прекрасным врачом был и не забытый киевлянами отчим Михаила Афанасьевича Иван Павлович Воскресенский (после многих лет вдовства Варвара Михайловна Булгакова вышла замуж вторично). Так что выбор специальности, возможно, определился и под влиянием семьи, но не только. После окончания врачебной карьеры в ответах на вопросы друга и первого биографа П.С. Попова Михаил Афанасьевич говорил: «Избрал карьеру врача, поскольку меня привлекала блестящая работа. Работа врача мне и представлялась блестящей» (Неосуществившийся вариант судьбы. Булгаков М. Две повести, две пьесы. М.,1991. С. 283). Из приведенных ответов совершенно ясно серьезное отношение к избираемой профессии.

Михаил Афанасьевич поступил на медицинский факультет Киевского университета Святого Владимира в 1909 году. Учился охотно, много времени проводил в анатомическом театре (в этом здании сейчас расположен один из лучших в стране музеев истории медицины), изучая анатомию и гистологию, регулярно бывал в публичной библиотеке, готовясь к зачетам и экзаменам.

И вдруг… Булгаков влюбляется в молоденькую гимназистку из Саратова Татьяну Лаппа. Не буду останавливаться на перипетиях их встреч и разлук, на отношении родителей молодых людей к их встречам. Любовь захватила Булгакова без остатка, он забросил учебу — пришлось обращаться с прошением к ректору университета. Сохранился текст прошения от 10 сентября 1912: «Имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство возбудить ходатайство перед Господином Министром об оставлении меня еще на один год на втором курсе медицинского факультета». В качестве причины неуспеваемости проситель ссылался на нездоровье. Впрочем, так оно и было. Юный Булгаков очень тяжело переживал вынужденные расставания с любимой девушкой и даже пытался покончить жизнь самоубийством. Прошение удовлетворили.

Родители невесты, столбовые дворяне, не стремились породниться с так называемыми «колокольными» дворянами. Но от них уже ничего не зависело, разлучить молодых влюбленных было не под силу никому.

В марте 1913 года Булгаков венчается с Татьяной Николаевной Лаппа (дочерью действительного статского советника) в Киевской церкви Николы Доброго.

С этого времени он без помех продолжал занятия в университете, увлекался практической медициной, особенно хирургией. Кроме этого, Булгаков интересовался работой в лаборатории, в которой проводил много времени. А попав в село Сычевское, восторженно описывал «микроскоп с цейссовской оптикой».

Время учебы Булгакова в университете совпало с небывалым расцветом киевской медицинской школы. На факультете преподавали ученые с мировыми именами — В.П. Образцов (1851–1920) и Н.Д. Стражеско (1876–1952), В.А. Стефанис (1865–1917) и Ф.Г. Яновский (1860–1928), В.Ю. Чаговец (1873–1941) и много других выдающихся профессоров. Было кого слушать, у кого учиться — и не только медицине. Эти широко образованные специалисты воспитывали у студентов чувство долга, верность врачеванию, порядочность и, конечно, высокий профессионализм, коллегиальность, на личном примере учили общению с больными.

Среди преподавателей упомяну также известного зоолога, энтомолога А.А. Коротнева (1854–1915), хорошего знакомого и корреспондента А.П. Чехова, о чем Михаил Афанасьевич вспоминал при последующих сердечных встречах с Марией Павловной Чеховой. От этих встреч протянулась, возможно, ниточка и к доктору Чехову.

Еще будучи студентом, в летние месяцы Булгаков практикует в госпитале в Саратове, патронируемом матерью жены Евгенией Владимировной Лаппа. Во время практики и в дальнейшем по окончании с отличием университета (1916) он работает в госпиталях Киева, Черновцов, Каменец-Подольска преимущественно хирургом, хотя выпущен по специальности «педиатрия». «Миша много оперировал, — вспоминает о пребывании в Каменец-Подольске Татьяна Лаппа, — и очень уставал, иногда стоял у операционного стола сутками напролет… Но свою работу Михаил любил, относился к ней со всей ответственностью и, несмотря на усталость, стоял в операционной, сколько считал нужным». Едва получив новое назначение, Михаил Афанасьевич немедленно вызывал жену, и она, преодолевая любые препятствия, приезжала. Татьяна очень много помогала мужу, выполняя нередко обязанности медсестры: «А мне нередко приходилось держать ногу. Помню, как из-за жары и напряжения мне несколько раз становилось дурно в операционной. Но я превозмогала себя. Ведь помощь моя была нужна».

Татьяна Лаппа в течение 40 лет, выполняя данное мужу при расставании слово, не общалась с журналистами. И только настойчивые поклонники Булгакова — его биографы — своим упорством сумели разговорить Татьяну Николаевну. Они же рассказали ей, что незадолго до смерти Михаил Афанасьевич стремился ее разыскать.

Что он хотел ей сказать, о чем вспомнить, что его тревожило?.. Татьяна Лаппа оставалась верной памяти Михаила Афанасьевича...

Разразилась Первая мировая вой­на. Многих студентов медицинского факультета выпустили досрочно, зауряд-врачами.

13 мая 1915 года Булгаков подает прошение ректору: «Будучи признан при призыве зауряд-врачом, негодным для несения походной службы, настоящим имею честь просить Ваше превосходительство выдать мне удостоверение в том, что я состою студентом 5-го курса, для представления в одно из лечебных учреждений». Получив 18 мая удостоверение, он немедленно приступает к работе в учреждении Красного Креста.

Сохранился текст «Факультетского обещания», или врачебной клятвы, данной Булгаковым по окончании университета.

«Принимая с глубокой признательностью даруемые мне наукой права врача и постигая всю важность обязанностей, возлагаемых на меня сим званием, — говорится в этом документе, — даю обещание в течение всей своей жизни ничем не помрачать чести сословия, в которое ныне вступаю. Обещаю во всякое время помогать, по лучшему моему разумению, прибегающим к моему пособию страждущим, свято хранить вверяемые мне семейные тайны и не употреблять во зло оказываемого мне доверия. Обещаю продолжать изучать врачебную науку и способствовать всеми своими силами ее процветанию, сообщая ученому свету все, что открою. Обещаю не заниматься приготовлением и продажею тайных средств. Обещаю быть справедливым к своим сотоварищам-врачам и не оскорблять их личности, однако же, если бы того потребовала польза больного, говорить правду прямо и без лицемерия. В важных случаях обещаю прибегать к советам врачей, более меня сведущих и опытных. Когда же сам буду призван на совещание, буду по совести отдавать их заслугам и стараниям. Лекарь Михаил Булгаков.

Верность клятве оставалась незыблемой и ничем не замутненной.

Конечно, в этом видна гражданская и врачебная позиция, к этому призывало чувство долга. Ведь выданное освобождение от походной службы предусматривало работу вдали от полей сражений.

В середине лета 1916 года по окончании университета Булгакова призвали в армию, зачислили в резерв (так поступали с молодыми врачами, не имевшими достаточного опыта) и направили в село Никольское Сычевского уезда Смоленской области. «Была жуткая грязь, 40 верст ехали весь день. В Никольское приехали поздно, никто, конечно, не встречал. Дом состоял из двух половин с отдельными входами: рассчитан он был на двух врачей, необходимых больнице. Но второго врача не было», — вспоминала Татьяна Лаппа.

Последовали месяцы трудного постижения врачебной профессии, когда он находился один на один с больным, которому не было никакого дела до профессионального мастерства, опыта и квалификации молодого лекаря. Там, в глуши, писатель столкнулся с потрясающим невежеством, сифилисом, повальным пьянством (Ю.Г. Виленский, 2005). Интересно, что первый упоминаемый родными рассказ Булгакова (начатый еще в Киеве в студенческие годы и, возможно, завершенный в Смоленской губернии) посвящен трагической картине алкоголизма.

В Никольском Булгаков за короткий период прошел практику, не определяемую календарными рамками. В удостоверении от 18 сентября 1917 года, выданном врачу Булгакову, приведены статистические результаты его работы — стационарно лечились 211 человек, амбулаторных посещений 15 361 — поистине титанический труд, требовавший не только физических, но и душевных сил и, что греха таить, учебы на ходу и незаурядной профессиональной смелости. «Какие раны я зашивал. Какие видел гнойные плевриты и взламывал при них ребра, какие пневмонии, тифы, раки, сифилис, грыжи» («Пропавший глаз»). Приведенная цитата из цикла «Записки юного врача» практически документальна.

В творчестве писателей-врачей медицинские темы находят совершенно разное отражение. Если А. П. Чехов практически не дает развернутую картину болезни, то Булгаков, особенно в «Записках юного врача», часто буквально цитирует учебники. В.В. Вересаев в «Записках врача» приводит публицистические данные, наряду с описанием трудного врачебного пути молодого специалиста.

В произведениях Булгакова врач, как правило, — смелый, преданный делу человек, готовый, несмотря на неизбежный риск, прийти на помощь больному. Порой врач выглядит всемогущим, борясь за жизнь пациента.

Впечатления накапливались, откладывались в памяти. Писать регулярно Булгаков начал, возвратившись в Киев, сидя в кабинете в ожидании больных.

Символично, что первые рассказы начинающего писателя были опубликованы в 1925–1926 годах в профессиональном медицинском органе — газете «Медицинский работник». К сожалению, первая редакция (1916–1917) «Набросок земского врача» — материал первых послеуниверситетских лет — не сохранилась. По свидетельству Н.А. Земской, рукопись, подаренная ей Михаилом Афанасьевичем, называлась «Рассказы юного врача» (Е.А. Земская. Михаил Булгаков и его родные. Семейный портрет. М., 2004. С. 115). В «Записках юного врача» звучат тревоги молодого доктора, начинающего самостоятельную работу.

Продолжение следует.