Международный неврологический журнал 2(24) 2009

Украина богата людьми, сыгравшими в разные периоды ее истории значительную роль в политической, экономической и культурной жизни. К числу таких людей относятся и представители древнего рода Маньковских, которые в седую старину закладывали основы будущего — нашей современности. В киевских архивах сохранились документы, позволяющие хотя бы частично восстановить историю рода прославленных современных деятелей украинской медицины Маньковских.

Работая над материалами по истории Киевского военного госпиталя, мы нашли архивные документы, касающиеся первых шагов врачебной деятельности Бориса Никитовича Маньковского — крупного отечественного ученого-невролога, а на то время заведующего неврологическим отделением Киевского военного госпиталя. О работе Б.Н. Маньковского в Киевском военном госпитале мы сообщали ранее [1].

Следуя по стопам своего отца — военного врача, действительного статского советника Никиты Ивановича Маньковского (выпускника Санкт-Петербургской медико-хирургической академии), Борис поступил на медицинский факультет Киевского университета Св. Владимира, откуда был отчислен за участие в студенческих выступлениях 1904–1905 гг.

Покинув Киев, он продолжил образование за рубежом, изучая медицину в Лейпцигском университете, после окончания которого стажировался в парижской клинике Пьера Мари — ученика знаменитого профессора Ж. Шарко. Вернувшись на родину, Борис Никитович занял должность доцента кафедры нервных болезней в Киевском университете, защитил докторскую диссертацию, пройдя путь от преподавателя до профессора, заведующего кафедрой невропатологии Киевского медицинского института. В 1983 г. в связи со столетним юбилеем со дня рождения академика Бориса Никитовича Маньковского была выпущена памятная медаль, которая, словно эстафета поколений, хранится в семье его ныне здравствующего сына — профессора Никиты Борисовича Маньковского — основателя новой отрасли неврологии — нейрогеронтологии и нейрогериатрии и его внука — профессора Бориса Никитовича Маньковского — известного ученого-эндокринолога.

Интерес к семье казацкой старшины XVII–XVIII вв. Маньковских и их службе на благо Украины появился у известных дореволюционных историков В.К. Лукомского и В.Л. Модзалевского еще до 1914 г. Именно им удалось обнаружить и опубликовать документы дворян Правобережной Украины Маньковских, получивших за свои заслуги от королей Польши земли и герб «Ястржембецъ», на голубом щите которого изображена подкова с кавалерским крестом, а в нашлемнике — ястреб, держащий в правой лапе подобную эмблему [2, 3]. Эти же историки родословную Маньковских начинают со времени перехода их на службу гетманских украинских полков (1692) в Шептаковскую сотню, в которой Карп (Казимир) был избран сотником, а в XVIII в. Василий служил значковым товарищем.

Работая над историей казацкой старшины, доктор исторических наук Владимир Владимирович Кривошея сделал ряд очень важных дополнений в своей публикации 1997 г. относительно рода Маньковских. Оказывается, Карп имел отчество Иванович. Шептаковская сотня, в которой он служил с 1692 по 1701 г., входила в состав Стародубского полка. Со временем сотню возглавил его сын — Иван Карпович Маньковский (1728–1757), которого на сотнической должности сменил Петр (1759–1778). Читателям, вероятно, будет интересно узнать, что Маньковские хорошо знали Шептаковского сотника Игнатия Немировича-Данченка (1728) — предка одного из основателей Московского художественного театра (1898). Последним сотником Стародубского полка В.В. Кривошея называет Архипа Худорбу (1779–1782), а профессор из Гарварда Юрий Гаецкий в своем 2-томнике «Казацкая администрация Гетманщины» отмечает, что это был один из просвещеннейших людей своего времени, приглашавшийся ко Двору императрицы Екатерины II как композитор и музыкант [4, 5]. Этот же автор, перечисляя сотников Маньковских, служивших в Шептаковской сотне, добавляет еще и Матвея.

Стародубский полк, в котором служили Маньковские, был самым северным и располагался на территории современной Черниговщины и Брянщины. До 1663 г. он являлся автономным полком в составе большого Нежинского, пока гетман Иван Брюховецкий не оформил его в самостоятельную военную единицу со своими клейнодами. В историческом архиве Киева сохранился документ 1763 г. с описанием его корогвы (знамени), которая шилась из шелковой красной ткани (голи) «длиною трех аршин и трех вершков, а вширь — одного аршина, трех чверток и полвершка». На ней изображался герб Стародубского полка — дуб с гнездом орла, а на противоположной стороне — двуглавый российский орел [6].

Под этим знаменем Маньковские служили Ивану Мазепе, Ивану Скоропадскому, Даниле Апостолу и Кириллу Разумовскому, пока Екатерина II не отменила гетманство на Украине и не позволила казацкой старшине переходить в Российские полки или уходить в отставку, приобретая светские или духовные звания. Этот процесс на рубеже XVIII–XIX вв. коснулся и представителей рода Маньковских.

Исследуя родословную врача Киевского военного госпиталя Бориса Никитовича Маньковского, мы очень хотели разыскать в архивах послужные списки Шептаковских сотников и узнать, в каких походах и войнах они участвовали под командованием полковников Стародубского полка — Михаила Миклашевского (1689–1702), Ивана Скоропадского (1706–1708), Федора Дмитриевича Максимовича (1741–1756) и других. К сожалению, пока не нашлись автобиографические «сказки» Маньковских, которые они направляли в Генеральную войсковую канцелярию при получении очередного чина или уходя в отставку. Однако в нашем распоряжении есть такие документы, принадлежавшие хорунжему Стародубского полка Филиппу Немировичу-Данченко, обозному Афанасию Есимонтовскому и полковому судье Николаю Даниловичу Ханенко, в разные годы служившим вместе с Маньковскими [7]. Следовательно, в их «сказках» отразилась и военная судьба Маньковских. Начиная с 1692 г., когда Карп Иванович был определен Шептаковским сотником, нельзя найти ни одного года, когда бы Стародубский полк стоял на отдыхе. Вместе со всеми Малороссийскими полками в 1692–1695 гг. во время летних и зимних походов казаки охраняли границы от нападения татарских орд. Под командованием гетмана Мазепы и великого боярина Шереметева брали крепость Казикерман и другие турецкие города (1695). В 1696 г. полк был направлен на взятие Азова. В 1697 г. ходили водным путем под Казикерман и Тамань. В 1698 г. «ходили боком Днепра мимо города Самары и стояли под Осман-городом и там был облог турчин с ордою». В 1700 году ходили под Рогуль, в 1702 г. участвовали во взятии Быхова, потом стояли под Мозырем. В 1705 г. были с полком в Замостье, а в 1706 г. «швед стоял уже в Луцке». В 1707 г. «Петр І закладывал в Киеве Печерск и мы там были на Печерске почти всю зиму». В 1708 г. с полковником Иваном Скоропадским дважды ходили в походы. В 1709 г. участвовали в Полтавской битве, а в 1711 г. «в Каменном Затоне воевали с Крымским ханом»… Мы пропускаем события последующих многих лет XVIII века, отметим лишь, что полк участвовал в строительстве каналов, ходил по приказу Петра I «воевать персов в Низовом Гилянском походе 1724 г.». Далее можно перечислять все Русско-турецкие войны, которые вела Россия в царствование Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины II за берега Черного моря, и в каждой из них участвовали гетманские полки. Маньковские не только воевали и несли пограничную службу, но и присутствовали при решении дипломатических, политических, экономических вопросов, служа в Генеральной войсковой канцелярии. Туда принимали выпускников Киево-Могилянской академии, владевших 6–7 иностранными языками, искусством красноречия и каллиграфическим почерком. В гетманство Ивана Скоропадского, когда приступили к написанию «Правных книг», по которым должен был судиться украинский народ, канцеляристам Генеральной войсковой канцелярии пришлось много трудиться над переводами древних и современных сводов законов. При подготовке армий к очередной военной кампании в штабы направляли из канцелярии лучших знатоков иностранных языков. В 1756 г. для похода через Польшу в канун Семилетней войны с Пруссией в штат генерал-майора Николая Михайловича Леонтьева по требованию бригадира Вильяма Брика для перевода с польского языка и латыни направили Федора Маньковского, имевшего к тому времени чин бунчукового товарища [8]. Федор был родом из Шептаковской сотни Стародубского полка. В 1727 г. числился студентом философии Киево-Могилянской академии и после завершения в ней учебы служил в Генеральной войсковой канцелярии [9]. Те из рода Маньковских, которые овладевали полным курсом 12-летнего обучения в академии, завершая его классом богословия, становились священниками. Процесс перехода людей из военного ведомства в духовное четко прослеживается особенно после ликвидации гетманщины — из нежелания служить в российских войсках. В 1786 г. наместник всех Киевоподольских церквей Ф.И. Александровский, выдав свою дочь Александру за священника Иоанна Степановича (Стефановича) Маньковского, уступил зятю свою парафию в Воскресенской церкви Подола [10]. Сохранился документ о службе Маньковского в этой церкви и в 1803 г. К этому времени в его семье подрастало уже шестеро детей [11]. Все они как потомственные дворяне были вписаны в родословную книгу Киевской губернии. В 1818 г. Иоанн Маньковский, служивший к тому времени в домовой церкви князя Прозоровского во имя Св. Александра на Печерске, крестил в ней своего сына Степана (Стефана) [12]. Многие представители рода Маньковских поселились в конце XVIII в. в селе Ружках Таращанского повета Киевской губернии [13]. Согласно «ревизской сказке» за 1795 г., в этом селе жили шляхтичи братья Маньковские — Антон Иванович и Павел Иванович. В середине XIX в. они обращались в Дворянское собрание Киевской губернии с просьбой выдать грамоты их сыновьям (а потом и внукам) для поступления в учебные заведения, напоминая, что с 1714 г. они полностью владели грунтами, сенокосами и лесом в селе Сорочине [14]. Вторая семья Маньковских, поселившаяся в селе Кривцах Таращанского повета, тоже значилась в «ревизской сказке» за 1795 г. Старшему из них — Антону Яковлевичу — было 56 лет [15]. Где бы ни жили Маньковские, все они имели герб «Ястржембецъ», следовательно, принадлежали к одному родословному древу. Поиски документов семьи Маньковских, относящихся к концу XIX — началу ХХ в., которые могли бы вывести к военному врачу Никите Ивановичу, а от него и к Борису Никитовичу, пока не увенчались успехом, хотя Иванов и Ивановичей в роду было много. Сравнительно недавно был снесен красивый двухэтажный дом по улице Тарасовской, № 20, в котором с 1898 г. жила семья Бориса Никитовича Маньковского. Его отец Никита Иванович и мать Александра Ивановна приобрели его у профессора права Михаила Павловича Чубинского — старшего сына ученого-этнографа, автора украинского гимна Павла Платоновича. Историю усадьбы Маньковских исследовала и рассказала в своей публикации главный искусствовед Научно-исследовательского института проектреконструкции М.А. Кадомская [16].

Подводя итог содержанию документов рода Маньковских, следует отметить, что в каждом из его представителей, как в зеркале, отразилась история Украины со всеми ее бедами и радостями. Повествование о родословной Маньковских не закончено. Надеемся, что будут найдены архивные документы, которые замкнут родословную цепочку Маньковских, живших в XVII–XIX веках, и наших современников — славной врачебной династии Маньковских, находившихся на служении медицине в XX веке и продолжающих нести здоровье людям в наше время.