Международный эндокринологический журнал 1 (33) 2011

Введение

Изучение репродуктивного здоровья мальчиков приобретает в последнее время все большую актуальность в связи с тем, что мужской фактор в бездетном браке имеет тенденцию к росту, составляя от 40 до 60 % [1]. Причины мужского бесплодия формируются в детском и подростковом возрасте. По данным сводной статистики, примерно 42–46 % патологических состояний, формирующих копулятивную и репродуктивную несостоятельность мужчины, имеют свои корни в различных периодах детства, отрочества, юности [2].

Социальная значимость здоровья подростков обусловлена тем, что они представляют собой репродуктивный, интеллектуальный, экономический, политический и культурный резерв общества, но резкие социально-экономические потрясения последнего десятилетия оказались драматичными для их здоровья [3]. Результаты Всероссийской диспансеризации детей 2002г. подтвердили неблагоприятные тенденции в состоянии здоровья детей, сформировавшиеся за прошедший десятилетний период: снижение доли здоровых детей (с 45,5 до 33,8%) с одновременным увеличением вдвое удельного веса детей, имеющих хроническую патологию и инвалидность. Ежегодный прирост заболеваемости у подростков составляет 5–7 %. По данным официальной статистической отчетности, озвученной на XII Конгрессе педиатров России (2008), за последние 5 лет заболеваемость детей до 14 лет увеличилась на 13,1 %, 15–17 лет— на 15%. Особое значение в этой ситуации приобретает прогрессивное ухудшение репродуктивного здоровья населения, выступающее в качестве отягощающего фактора. Многие авторы всерьез обеспокоены тем, что последние годы характеризуются тревожным ростом числа бесплодных браков: практически каждая 7–8-я пара так или иначе в течение своего репродуктивного возраста (15–49 лет) сталкивается с этой проблемой [4]. В России, по некоторым оценкам, 17–18 % населения (около 7 млн брачных пар) не могут иметь детей. По выборочным данным, в 40–50 % причина бесплодия в браке — заболевания репродуктивного аппарата супруга. Число заболеваний, прямо или опосредованно влияющих на органы репродукции мужчин, непрерывно растет. Потребность в помощи специалистов (эндокринологов, андрологов, психологов) сегодня составляет 37–39 %.

Большинство отечественных авторов едины во мнении, что анализ причин бесплодия, проведенный по данным обращаемости в медицинские учреждения, не дает четкого представления об истинных показателях распространенности и структуры бесплодия как на отдельных территориях, так и в Российской Федерации в целом. Раннее выявление и эффективное лечение патологии затрудняется еще и тем, что у мальчиков жалобы в большинстве случаев отсутствуют. Клинические проявления патологии репродуктивного аппарата мальчиков возникают сравнительно поздно, когда их лечение затруднено, а подчас вовсе невозможно. Многочисленные исследования [5] показали, что возникающие проблемы андрологического характера у взрослых мужчин и их решение представляют собой сложную, а иногда и невыполнимую (в силу запущенности и необратимых изменений) задачу из-за несвоевременности диагностики или неадекватных лечебных мероприятий в детском возрасте.

Репродуктивная функция подростков является одной из наиболее чувствительных систем организма, тонко реагирующей на различные внешние воздействия. Комплексных медико-социальных исследований в этой области, в отличие от гинекологии-эндокринологии, явно недостаточно, поэтому проблема выявляемости и коррекции нарушений репродуктивной функции юношей приобретает особую актуальность.

Исследование наиболее значимых медико-социальных факторов, влияющих на возникновение бесплодия у мужчин, дает возможность определить наиболее приоритетные направления разработки диагностических, лечебных и в первую очередь профилактических мероприятий у мальчиков подросткового возраста.

В связи с этим выявление диспропорций во взаимоотношениях между прогрессирующим снижением репродуктивного потенциала мужского населения, особенно в условиях промышленных центров, нейроэндокринной регуляции и свободнорадикального окисления (СРО) липидов, психоэмоциональными отклонениями, возникшими в детстве и юношестве, имеет несомненный интерес и послужило основанием для проведения данной работы.

Цель работы — изучить нарушения формирования репродуктивного потенциала, психологического и соматического здоровья мальчиков-подростков в условиях промышленных центров Восточной Сибири с целью разработки комплексных методов диагностики и профилактики.

Материалы и методы исследования

Объект исследования: мальчики подросткового возраста, с рождения проживающие в городах Братске, Ангарске, Иркутске, не покидающие пределов Иркутской области более чем на 2–3 месяца. Набор подростков в исследование проводился методом случайной выборки. Разработаны специальные анкеты-опросники мальчиков-подростков и их родителей для анализа в ретроспективе перинатального периода и выявления факторов риска. Оценка проводилась с занесением в анкету, включающую 191 признак.

На основании полученных результатов исследования были сформированы по две группы в каждом городе: контрольная — подростки 14–17-летнего возраста; клиническая группа — подростки с репродуктивной патологией (задержка физического (ЗФР) и полового (ЗПР) развития, гипоталамический синдром периода полового созревания (ГСППС), ожирение, синдром гиперпролактинемии, гинекомастия, варикоцеле, фимоз):

— контрольная группа 1 города Братска — 16 мальчиков подросткового возраста, средний возраст 15,80 ± 0,89 года;

— контрольная группа 3 города Ангарска — 18 подростков, средний возраст 16,30 ± 0,92 года;

— контрольная группа 5 города Иркутска — 24 подростка, средний возраст 15,9 ± 0,8 года.

Группы с патологией, имеющие эндокринные заболевания:

— группа 2 города Братска: 83 подростка, средний возраст 15,79 ± 0,52 года;

— группа 4 города Ангарска: 56 подростков, средний возраст 16,59 ± 0,58 года;

— группа 6 города Иркутска: 76 мальчиков подросткового возраста, средний возраст 16,00 ± 0,61 года.

Нами разработана и применена программа поэтапного осмотра и комплексного обследования:

1. Социально-анамнестическое исследование, включающее в себя заполнение специально разработанных и состоящих из 191 пункта анкет-опросников для мальчиков и их родителей, куда заносились общие сведения о подростке, жалобы и анамнез заболевания, а также первичный осмотр, во время которого осуществлялась оценка физического и полового развития. Полученные фактические материалы регистрировались в индивидуальной карте здоровья и компьютерной базе данных. В дальнейшем эти карты подвергались статистической обработке с целью выявления факторов риска формирования патологии у исследуемых.

2. Углубленное обследование 279 мальчиков-подростков в возрасте 14–17 лет. На данном этапе применяли инструментальные и лабораторные методы: УЗИ щитовидной железы и органов мошонки, электрокардиография, исследование уровня гормонов сыворотки крови (три­йодтиронин (ТТГ), свободный тироксин (Т4св), лютеинизирующий гормон (ЛГ), фолликулостимулирующий гормон (ФСГ), пролактин (ПРЛ), тестостерон), на базе лаборатории патофизиологии репродукции — биохимический анализ сыворотки крови (липидограмма).

3. Для расширенного представления о механизмах возникновения и развития репродуктивной патологии нами проводилось исследование психологического статуса, состояния системы «перекисное окисление липидов (ПОЛ) — антиоксидантная защита (АОЗ)», генетическое анкетирование.

УЗИ щитовидной железы и органов мошонки проводили с помощью аппарата Aloka SSD-5500 ProSound PHD с датчиками, работающими на частоте 7,5 и 5 мГц. При массовом исследовании детей использовали портативный сканер фирмы Phillips SDR-12000 с датчиком 5 мГц.

Биохимические методы исследования (показатели процессов СРО липидов и антиокислительной активности (АОА)) проводились в лаборатории патофизиологии репродукции Учреждения РАМН Научный центр проблем здоровья семьи и репродукции человека СО РАМН. В качестве материала использовались сыворотка крови и гемолизат эритроцитов. Определялось содержание продуктов ПОЛ: двойные связи (дв.св.), диеновые конъюгаты (ДК), кетодиены и сопряженные триены (КД и СТ). Содержание двойных связей, кетодиенов и сопряженных триенов выражали в отн.ед., диеновых конъюгатов — в мкмоль/л, малонового диальдегида (МДА) — в мкмоль/л. Также определялось содержание компонентов системы АОЗ: активность супероксиддисмутазы (СОД)— усл.ед., общая антиокислительная активность, уровень a-токоферола и ретинола — мкмоль/л, восстановленного и окисленного глутатиона флуорометрическим методом— ммоль/л.

Концентрации гормонов ПРЛ, ТТГ, ЛГ, ФСГ выражали в мЕД/мл; кортизола, Т3, Т4, — в нмоль/л, свободных фракций Т3 и Т4, тестостерона, эстрадиола — в пмоль/л.

Генетические методы исследования: исследованы частоты аллелей генов GSTT1, GSTM1 у родителей и детей, проживающих в промышленном городе Ангарске. В группе родителей представлены в основном только матери. ДНК выделяли из 0,5 мл венозной крови методом, включающим осаждение ядер клеток, обработку протеиназой К и SDS с последующим осаждением нуклеиновых кислот изопропанолом в присутствии NaI.

Психологические методы исследования: индивидуально-типологические характеристики определялись с помощью проведения психологической дифференциальной диагностики. С целью изучения личностных особенностей подростков с репродуктивными нарушениями были использованы психодиагностические методики: метод цветовых выборов Люшера, портретных выборов Л. Сонди, Hand-тест (Вагнер), рисунок человека (Маховер), кинетический рисунок семьи (Кауфман), уровень тревожности по Спилбергеру — Ханину.

Методы математической статистики: статистический анализ проводили с помощью известных статистических и прикладных программ различными методами параметрической статистики (вычисление средней арифметической (М), средней ошибки (m), среднеквадратичного отклонения (s), достоверности различий средних величин по t-критерию Стьюдента, F-критерию Фишера). Проводился классификационный анализ с пошаговым включением переменных и канонический анализ (А.А. Халафян, 2008). Результаты представляли в виде уравнения для расчета канонической величины.

Результаты исследований и их обсуждение

В промышленных городах Восточной Сибири в настоящее время сформировалась своя специфика экологически обусловленной патологии населения. Города Братск, Ангарск, Иркутск — промышленные центры Восточной Сибири, постоянно включаемые в приоритетный список городов с самым высоким уровнем загрязнения атмосферы. Основными загрязнителями окружающей среды в Ангарске являются предприятия нефтехимии и ТЭЦ; Братск занимает ведущее место по производству алюминия, древесины, целлюлозы, пиломатериалов, электроэнергии. В Иркутске, крупном областном центре, ведущее место в загрязнении атмо­сферного воздуха занимают высочайшие концентрации бенз(а)пирена и других химических веществ от выбросов автомобильного транспорта.

При изучении анамнестических данных нами было выявлено, что значительно чаще осложнения настоящей беременности (угроза прерывания, токсикоз I–II половины беременности, заболевания матери во время беременности) встречались у матерей юношей, имеющих эндокринную и репродуктивную патологии: ЗФР, ЗПР, ГСППС, варикоцеле, гинекомастию: 1-я группа — 12 %, 2-я— 88 %, р(т) < 0,05 (Братск); 3-я— 8,01 %, 4-я группа— 91,99 %, р(т) < 0,05 (Ангарск); 5-я— 10 %, 6-я группа— 90%, р(т) < 0,05 (Иркутск), что позволяет отнести вышеперечисленные факторы к значимым по риску формирования патологии эндокринной системы.

Оценивался социальный статус семьи: полная/неполная семья, наличие/отсутствие профессиональных вредностей у родителей на момент зачатия ребенка, социальный статус матери).

В трех городах возраст матери на момент родов часто составлял 18–25 лет (Иркутск — 50,7 %, Ангарск— 46,2% и Братск — 50,7%) и 26–33 лет (Иркутск — 39,2%, Ангарск — 38,5%, Братск— 41,1 %). Среди женщин, которым к периоду рождения ребенка было более 34 лет, наибольший удельный вес отмечен у матерей подростков в Ангарске (Иркутск — 5,8%, Ангарск — 15,3 %, Братск— 6,8 %). Ранних рождений детей значительно меньше, они совсем не зарегистрированы в Ангарске, 1 случай — в Братске и 6 случаев— в Иркутске.

Наибольшая часть женщин в городах являлись служащими и имели среднее специальное или высшее образование (Иркутск — 50,7 %, Ангарск — 66,8 %, Братск— 61,5%), рабочую специальность имели женщины в Ангарске (20,0 %), в меньшем проценте случаев в Иркутске (15,9 %, р < 0,05 по сравнению с матерями в Иркутске и Ангарске) и Братске (12,8 %). В Иркутске отмечена наибольшая доля женщин, которые занимаются домашним хозяйством и уходом за детьми (23,3 %, р < 0,05 по сравнению с матерями в Ангарске), из них удельный вес матерей с высшим образованием составил 17,3 % (р < 0,05 по сравнению с матерями, проживающими в Братске).

Оценивалась также и отягощенность генеалогического анамнеза по соматической патологии в двух поколениях родственников и описывалась путем сравнения контрольной и клинической групп в каждом городе. Полученные результаты являются статистически значимыми при сравнении групп 1 и 2 города Братска по наличию у родственников онкологической патологии (6,51%±3,1— группа 1; 18,07 % ± 1,16 — группа 2, р(т)<0,05). При сравнении групп 3 и 4 (Ангарск) значимые различия получены по наличию у родственников патологии сердечно-сосудистой системы (22,64 % ±9,65— группа 3; 8,61 % ± 3,20 — группа 4, р(т) < 0,05), патологии органов желудочно-кишечного тракта (8,70 % ± 1,65 — группа 3, 15,80 % ± 0,98 — группа 4, р(т) < 0,05). В группах 5 и 6 (Иркутск) достоверных различий по указанным патологиям не найдено.

По мнению ряда авторов, среди факторов, приводящих к развитию тех или иных нарушений полового созревания, можно выделить средовые и генетические факторы, тесно связанные между собой. При определении роли генетических факторов в формировании нарушений репродуктивной системы анализ родословных показал, что ведущую роль в нарушении становления репродуктивной системы у мальчиков подросткового возраста с различными эндокринными и репродуктивными заболеваниями играют наследственные факторы. В среднем 76,9 % матерей всех клинических групп страдали нарушениями репродуктивной системы, сходные нарушения отмечались у родственников второй и третьей степени родства как по линии матери, так и по линии отца.

На основании наших исследований при оценке преморбидного фона обнаружено, что мальчики клинических групп по сравнению с контрольными группами во всех трех городах в анамнезе имели перенесенные заболевания:

1-е место: острые респираторные вирусные заболевания, которые в целом составили: в Братске 53,24 % — клиническая группа, 8,56 % — контрольная, р(т) < 0,05; в Ангарске 46,85 % — клиническая, 6,94 % — контрольная группа, р(т) < 0,05; в Иркутске — 40,57 % по сравнению с контрольной — 7,25 %, р(т) < 0,05.

2-е место: хронические соматические заболевания (хронический пиелонефрит, вегетососудистая дистония, аллергопатология, нарушения сердечно-сосудистой системы)— 77,98 и 12,40 % (р(т) < 0,05) в группах 2 и 1; 41,09 и 11,20% (р(т) < 0,05) — в группах 4 и 3; 32,09 и 9,20 % (р(Т)< 0,05) — в группах 6 и 5.

3-е место: заболевания желудочно-кишечного тракта— 3,61% в группе 2, 15,8 и 8,7 % (р(т) < 0,05) — в группах 4 и 3, 20,75 и 10,60 % (р(т) < 0,05) — в группах 6 и 5.

Сравнительная оценка физического развития подростков Иркутска, Ангарска и Братска

Физическое развитие является динамическим процессом созревания и формирования ребенка на этапах онтогенетического развития, в значительной степени связанным с формированием репродуктивной системы.

Среднее гармоничное развитие (мезосоматотип) в большей степени зарегистрировано среди подростков контрольных групп: 96 % — 1-я группа, 73,5 % — 3-я, 84%—5-я группа; клинические группы: 2-я группа — 52,0%, 4-я — 52,7 %, 6-я группа — 63 %. Больший удельный вес дисгармоничного развития (микросоматотип) выявлен в клинических группах: 3-я — 16,5 % и 5-я группа — 9,0 %, р < 0,05, дисгармоничное физическое развитие выше среднего (макросоматотип) достоверно чаще встречается у подростков Ангарска, клиническая группа 4, — 64,2 % по сравнению с группой 2 — 19 % и группой 6 — 2 %.

Дети клинической группы, проживающие в Братске, чаще отстают в половом развитии, и, как следствие, балльная оценка у них значительно ниже. Подростки клинической группы города Ангарска в начале пубертата несколько опережают контрольную группу, затем же темпы немного отстают, хотя находятся в пределах возрастных колебаний.

Анализ результатов оценки полового развития мальчиков города Иркутска показал отсутствие статистически значимых различий.

Исследование состояния щитовидной железы

Степень увеличения щитовидной железы (классификации ВОЗ, 1994) в нашем исследовании составила:

— подростки города Братска: 0-я степень — 24 %, 1-я степень — 62 %, 2-я степень — 14 %;

— подростки города Ангарска: 0-я степень — 12 %, 1-я степень — 81 %, 2-я степень — 7 %;

— подростки города Иркутска: 0-я степень — 19 %, 1-я степень — 73 %, 2-я степень — 8 %.

При сравнении подростков с 0-й и 1-й степенью увеличения щитовидной железы во всех исследованных городах достоверных различий получено не было, при сравнении подростков со второй степенью увеличения щитовидной железы наибольший удельный вес зарегистрирован в Братске, достоверные различия выявлены при сравнении подростков в городах Братск и Ангарск (р< 0,05), Братск и Иркутск (р < 0,05).

При сравнении групп подростков, проживающих в Братске, выявлено достоверное различие (р(т) < 0,05) объема щитовидной железы в контрольной и клинической группе — 8,49 ± 2,17 % и 17,34 ± 2,09 % при отсутствии различий по такому показателю, как площадь поверхности тела (ППТ). Из этого следует, что объем щитовидной железы, сопоставленный с ППТ, статистически значимо больше у мальчиков, практически в 1,8 раза, в 3-й группе (15,06 м2) по сравнению с 4-й, контрольной, группой (7,99 м2). При сравнении в группах 5 и 6 (Иркутск) видно, что средние величины объемов щитовидной железы не имеют статистически значимых изменений в этих группах.

Результаты анализа общей частоты эндокринных и репродуктивных нарушений обследованных подростков показали очень высокий их уровень в Иркутске — 1956,5‰, на втором месте подростки Братска — 1608,2‰, и в Иркутске — 970 ‰, но при расчете числа случаев на одного юношу самый высокий показатель выявлен в Иркутске— 1,96 (в Ангарске и Братске 0,97 и 1,61 соответственно). Доля юношей, у которых не зарегистрированы случаи нарушений, в Иркутске — 17,4 %, Ангарске — 13,5 %, Братске — лишь 7, 2 %. Анализ результатов обследования мальчиков показал очень высокую частоту патологии щитовидной железы в Братске и Ангарске (725,6 и 570 ‰ соответственно), в 3,1 и 2,5 раза превышающий таковую у юношей в Иркутске (231,9 ‰). В структуре этих нарушений основную долю занимает диффузный нетоксический зоб (ДНЗ) — 97,4 % в Ангарске, 91,7 % — в Братске и значительно ниже в Иркутске — 75 %.

Анализ частоты эндокринной патологии, влияющей на состояние репродуктивного здоровья мальчиков, в отличие от уровня нарушений щитовидной железы (ЩЖ) выявил высочайший ее показатель в Иркутске— 1166,7‰, в 6,5 и 2,4 раза превышающий показатели в Ангарске и Братске — 180 и 494,8 ‰. Структура этой патологии у мальчиков Иркутска и Братска, в отличие от Ангарска, отличается большим удельным весом гипоталамического синдрома пубертатного периода — 65,9 и 68,8 % (в Ангарске 41,7 %), который по значимости занимает первое место; на втором — синдром гиперпролактинемии во всех обследованных группах подростков. Самый высокий удельный вес ожирения зарегистрирован у юношей Ангарска (19,4 %), в 6,2 и 2,3 раза превышающий таковые в Иркутске и Братске (3,1 и 8,3 %).

При оценке распространенности андрологической патологии выявлен ее высокий уровень у юношей, проживающих в Иркутске, также значительно превышающий соответствующие показатели в Ангарске и Братске— 558, 220 и 371,1 на 1000 обследованных соответственно. В структуре данной патологии: в Иркутске на первом месте находится гинекомастия (54,5 %), на втором — задержка полового и физического развития (33,9 %) и варикоцеле (11,7 %); в Ангарске — гинекомастия (40,9 %), на втором месте — задержка полового и физического развития (27,3%) и варикоцеле (20,4 %), для мальчиков подросткового возраста этого города необходимо отметить высокий удельный вес варикоцеле по сравнению с общероссийским, который составляет от 10 до 12 % (Тарусин, 2008); в Братске на первом месте задержка полового и физического развития (58,3 %), на втором — гинекомастия (19,5 %) и на третьем — варикоцеле (11,1 %).

Исследование процессов системы ПОЛ — АОЗ в организме мальчиков подросткового возраста

На основании результатов исследования состояния перекисного окисления липидов и антиоксидантной защиты у подростков города Братска выявлены статистически значимые различия по показателям: дв.св. (1,91±0,12— группа 1, 1,51 ± 0,07 — группа 2) и ДК (1,45± 0,09 — группа 1, 1,09 ± 0,06 — группа 2), токоферолу (3,04 ± 0,16 — группа 1, 4,47 ± 0,25 — группа 2) и GSH (2,47 ± 0,09 — группа 1, 2,17 ± 0,08 — группа 2). Более высокие уровни установлены в группе 1 по первичным продуктам перекисного окисления липидов (дв.св., ДК) и GSH. В неферментативном звене АОЗ отмечено повышение концентрации токоферола в группе 2.

Анализ результатов исследования состояния свободнорадикального окисления липидов и антиоксидантной защиты у подростков города Ангарска не выявил статистически значимых различий по показателям. Незначительно повышенные уровни установлены в группе 4 по первичным продуктам перекисного окисления липидов (дв.св., ДК) и GSH. В неферментативном звене АОЗ отмечена повышенная концентрация токоферола в группе 4.

Повышенную общую АОА с одновременным незначительным повышением уровня токоферола и сохранением содержания ретинола, соответствующего контрольному уровню в группе подростков города Ангарска, можно рассматривать как компенсаторную реакцию организма в ответ на повышенный уровень субстрата для пероксидации липидов. Высокий уровень общей АОА в данной группе может также поддерживаться за счет повышенного уровня аскорбата, а, возможно, и за счет каких-либо других звеньев АОЗ организма.

Анализ результатов исследования состояния перекисного окисления липидов и антиоксидантной защиты у подростков города Иркутска выявил наиболее значимые различия по показателям: дв.св. (2,58 ± 0,15 — группа 5, 4,19 ± 0,28 — группа 6), КД и СТ (0,26 ± 0,09 — группа 5, 0,54 ± 0,02 — группа 6), ДК (2,32 ± 0,03 — группа 5, 1,56±0,14 — группа 6), СОД (1,69 ± 0,05 — группа 5, 1,890± 0,006 — группа 6), ретинол (0,68 ± 0,05 — группа5, 0,37 ± 0,02 — группа 6).

Таким образом, у подростков, проживающих в Иркутске, повышенный уровень первичных продуктов ПОЛ— дв.св., КД и СТ, ДК указывает на активное вовлечение процессов ПОЛ в патогенетические механизмы развивающихся структурно-функциональных нарушений в клетках органов и тканей. Повышенная активность СОД в эритроцитах может рассматриваться как реакция, направленная на защиту организма от повреждения продуктами ПОЛ. Это может происходить при пониженном уровне МДА. СОД, обладая субстратной специфичностью по отношению к супероксидному аниону, обезвреживает эту одну из самых активных форм кислорода, превращая в менее реакционноспособные молекулы.

Анализ компонентов ферментативного звена АОЗ показал, что у подростков всех изучаемых городов наблюдается тенденция к снижению уровня GSH. Известно, что низкий уровень GSH может сыграть отрицательную роль для клетки, так как все основные функции глутатион выполняет в восстановленной форме. Возможно, увеличение GSSG в данных группах связано с повышением активности глутатионпероксидазы, которая обеспечивает окисление глутатиона и инактивацию липоперекисей.

Содержание липидов в сыворотке крови обследуемых подростков

Известно, что липиды выполняют в организме чрезвычайно важные функции. С метаболизмом липидов связан обмен энергии, особенно в процессах синтеза белка и нуклеиновых кислот; они играют важную пластическую роль, проявляющуюся участием в формировании клеточных мембран организма. С липидами связаны ферментативные свойства биомембран, трансмембранный транспорт веществ. Липиды — исходный субстрат в синтезе многих биологически активных веществ (стероидов, простагландинов и других), и их физиологическая роль чрезвычайно важна в реакциях адаптации.

В клинической группе мальчиков-подростков города Братска по сравнению с контрольной группой отмечено снижение содержания в сыворотке крови общего холестерина (ОХС) в 1,11 раза (р < 0,05), ТГ — в 1,2 раза (р<0,05) и ХС липопротеидов низкой плотности (ЛПНП) — в 1,15 раза (р < 0,05). При этом выявлено повышенное содержание ХС липопротеидов высокой плотности (ЛПВП) (1,05± 0,03 — контрольная группа 1; 1,09±0,03 — клиническая группа 2) и ХС липопротеидов очень низкой плотности (ЛПОНП) (0,45 ± 0,03 — контрольная группа1; 0,39±0,03 — клиническая группа 2).

В сыворотке крови подростков клинической группы, проживающих в городе Ангарске, по сравнению с контрольной группой отмечено сниженное содержание ХС ЛПВП в 1,16 раза, ОХС — в 1,04 раза. При этом происходит также снижение содержания ХС ЛПНП (2,69±0,10— контрольная группа 3; 2,66 ± 0,12 — клиническая группа 4), ХС ЛПОНП (0,30 ± 0,03 — контрольная группа 3; 0,29± 0,03 — клиническая группа 4) и ТГ (0,66±0,07 — контрольная группа 3; 0,61 ± 0,04 — клиническая группа 4).

В клинической группе подростков города Иркутска по сравнению с группой контроля отмечено статистически значимое повышение в сыворотке крови концентраций ОХ в 1,16 раза (р < 0,05), ХС ЛПОНП — в 1,52 раза (р<0,05) и ТГ — в 1,51 раза (р < 0,05). При этом увеличивается уровень ХС ЛПНП в 1,16 раза (р < 0,05) и нет достоверной разницы в содержании ХС ЛПВП (1,23±0,05— контрольная группа 5; 1,25 ±0,05 — клиническая группа 6).

Таким образом, установлено, что в клинических группах мальчиков подросткового возраста Братска, Ангарска и Иркутска отмечаются нарушения в состоянии липидного обмена. Дислипидемия выражена в повышенном содержании атерогенных (ХС ЛПНП) липопротеидов в сыворотке крови у мальчиков, проживающих в Иркутске; сниженном уровне антиатерогенных (ХС ЛПВП) и повышенном содержании атерогенных липопротеидов в сыворотке крови у мальчиков-подростков Ангарска, а также сниженном уровне атерогенных липопротеидов в сыворотке крови у мальчиков подростков Братска. Вместе с тем у подростков, проживающих и в Ангарске, и в Братске, снижен уровень триглицеридов и, соответственно, липопротеидов очень низкой плотности.

Результаты исследования содержания гормонов сыворотки крови мальчиков подросткового возраста Иркутска, Ангарска, Братска

Период полового созревания является критическим периодом постнатального развития мужского организма, когда формируются связи, обеспечивающие взаимодействие всех уровней репродуктивной системы. На протяжении этого периода происходит дальнейший рост и развитие организма мужчины, регулируемые сложнейшими взаимосвязями нейроэндокринной системы.

При оценке результатов исследования функциональной активности ЩЖ путем измерения концентрации гормонов ЩЖ в сыворотке крови мальчиков подросткового возраста, проживающих в Братске, выявлено, что содержание как периферических гормонов (трийодтиронин: контроль— 2,35 ± 0,08 нмоль/л, патология— 2,07±0,10нмоль/л (р<0,05), тироксин: контроль — 100,50 ± 7,85 пмоль/л, патология — 104,67±5,85 пмоль/л; тироксина свободного: контроль— 17,62±5,09пмоль/л, патология — 11,46 ± 0,66 пмоль/л (р < 0,05)), так и ТТГ (контроль — 1,95 ± 0,60 мЕД/л, патология — 1,49±0,12мЕД/л) гипофиза достоверно различались в исследованных группах. Из представленных данных видно, что в группе подростков с патологией эндокринной системы периферический гормон ЩЖ тироксин свободный в 1,54 раза меньше по уровню, чем в контрольной группе, и средние значения этого показателя, хотя и находятся в пределах референтных значений, но соответствуют нижним показателям нормативов, при этом не происходит достаточного повышения ТТГ, в группе с патологией он даже меньше, чем в группе контроля (1,3 раза), а это не отвечает классической схеме гормоногенеза в ЩЖ.

Показатели уровня тестостерона в сыворотке крови группы подростков клинической группы (г. Братск, группа 2 — 8,43 ± 1,59) в 2,5 раза меньше такового у подростков контрольной группы (группа 1 — 22,43±2,82), р<0,05, хотя концентрация гонадотропных гормонов гипофиза (ЛГ: контроль — 2,25 ± 0,18, патология— 3,49±0,39) не показывает достоверных различий и уровень ФСГ (контроль — 5,16 ± 0,12, патология — 5,93±0,17; р < 0,05) значимо выше у представителей группы с патологией (ЛГ— в 1,55 раза, ФСГ — в 1,11 раза), что говорит о нарушении взаимосвязей центральных органов эндокринной регуляции и периферических органов-мишеней у подростков, проживающих в Братске.

Содержание периферических гормонов щитовидной железы в группе контроля (группа 3) и группы с патологией (группа 4) у подростков, проживающих в Ангарске, достоверно отличается от концентрации в сыворотке крови тироксина: Т4 в группе контроля в 1,17 раза меньше, чем в группе с патологией; контроль — 104,00 ± 3,61, патология — 121,56 ± 3,25 (р < 0,05). Уровень периферического гормона ЩЖ (Т4св) в группе с патологией выше, чем в группе контроля в 1,08 раза (контроль — 13,20 ±0,38, патология— 14,35 ± 0,37; р < 0,05), при этом ТТГ гипофиза больше в 1,2 раза в группе контроля (контроль— 2,20±0,11, патология — 1,78 ± 0,13; р < 0,05).

Также различия между группами выявлены по содержанию гормонов в сыворотке крови: ПРЛ (группа контроля — 303,00 ± 10,39, группа с патологией — 252,89±11,08; р < 0,05), ФСГ (группа контроля — 5,56±0,13 и группа с патологией — 4,88 ± 0,12; р < 0,05) и кортизола (контроль— 689,00 ± 44,30 и патология — 516,75 ± 28,00; р<0,05), т.е. отмечено статистически значимое повышенное содержание этих гормонов в контрольной группе 3 по сравнению с группой 4.

При этом нет достоверных различий в уровнях ЛГ (контроль — 7,77 ± 1,13 мЕД/мл, патология — 7,93 ±±0,87мЕД/мл), тестостерона (контроль — 17,39 ± ± 3,82 пмоль/л и патология — 16,79 ± 1,74 пмоль/л).

Активность гормонов ЩЖ у подростков города Иркутска в группе контроля достоверно выше, чем в группе подростков с патологией (Т4св 18,90 ± 0,47 — группа контроля и 15,07 ± 0,94 — группа с патологией). В группе 5 уровень тироксина свободного в 1,25 раз выше, чем в группе 6. При этом концентрация ТТГ (1,70 ± 0,46 — группа контроля и 1,68 ± 0,18 — группа с патологией) и трийодтиронина (2,79 ± 0,45 — группа контроля и 2,77± 0,08 — группа с патологией) не имеет значимых различий в обеих группах. Вероятно, мальчики группы 6, имеющие в наличии ту или иную патологию полового созревания, находятся в состоянии стресса. Отмеченная нами возможность развития стрессорной реакции при патологии полового созревания мальчиков подросткового возраста подтверждается и истощением глюкокортикоидного ответа у этих детей.

Основной причиной развития тиреоидной патологии является дефицит йода в окружающей среде, который участвует не только в формировании гормонов ЩЖ, но и оказывает многие неблагоприятные воздействия на состояние здоровья человека.

Важно понимать, что эндемический зоб является наиболее очевидным, но далеко не самым опасным проявлением йодной недостаточности. Главной угрозой йодного «голода» являются отставание в росте, развитии, снижение умственных способностей человека, нарушение репродуктивных функций.

Концентрации ПРЛ (группа 5 — 333,25 ± 15,27, группа 6 — 486,95 ± 45,61, р < 0,05), гонадотропных гормонов гипофиза (ЛГ: группа 5 — 4,42 ± 0,09, группа 6 — 3,61 ± 0,15, р < 0,05; ФСГ: группа 5 — 5,14 ± 0,06, группа 6 — 5,73 ± ±0,10, р < 0,05), кортизола (группа 5 — 375,91 ± 14,12, группа 6 — 331,51 ± 12,31) в сравниваемых группах отличаются у мальчиков подросткового возраста города Иркутска.

Базальный уровень тестотерона в сыворотке крови находился в диапазоне референтных значений обследованных групп Иркутска и имел достоверные различия у группы контроля (группа 5 — 14,25 ± 0,53) и группы с патологией (группа 6 — 15,91 ± 0,27), р < 0,05.

Таким образом, установленные нами изменения гормонального статуса у подростков, проживающих в обследованных городах, позволяют утверждать, что в клинических группах отмечено достоверное изменение гормонального обмена. Риск развития патологии репродуктивной системы, которая является основной для выполнения мужчиной генеративной функции, страдает уже в подростковом возрасте и требует незамедлительного врачебного вмешатель-ства.

Психологическая оценка обследованных подростков, проживающих в Иркутске, Ангарске и Братске

Анализ результатов исследования психологического статуса подростков города Иркутска выявил наиболее значимые различия по показателям MGL (11,58±0,59— группа 5; 3,33 ± 0,41 — группа 6), SRD (3,95±0,78— группа 5; 11,38 ± 1,06 — группа 6), UA (2,45±0,28— группа 5; 7,28±1,28 — группа 6), UT (43,37± 3,27— группа 5; 77,76±1,72 — группа 6), O (9,57± 1,99 — группа 5; 19,52±4,11 — группа 6), D (9,57±1,99 — группа 5; 19,52±4,11 — группа 6). Более высокие показатели у подростков 5-й группы установлены по категориям межличностного общения по сравнению с 6-й группой, у подростков 6-й группы выше показатели средовой активности, агрессивности, уровня тревожности и демонстративности.

Таким образом, в клинической группе подростков, проживающих в Иркутске, повышенные уровни средовой активности, агрессивности, тревожности и демонстративности указывают на активное вовлечение психологических показателей в патогенетические механизмы развивающихся структурно-функциональных нарушений при соматической патологии. Задержка формирования межличностной активности может рассматриваться как психологическая защита в структуре адаптации к стрессу, об этом же свидетельствует высокий уровень тревожности и агрессивности. Замедленное формирование возрастной MGL-активности можно назвать компенсаторной реакцией в процессе адаптации к стрессу. Данные литературы свидетельствуют, что в подростковом возрасте ведущей активностью является общение, чего не наблюдается в исследуемых клинических группах подростков.

Анализ результатов исследования психологического статуса подростков города Братска выявил наиболее значимые различия по показателям UT (43,13 ± 4,12 — группа 1; 73,18 ± 0,98 — группа 2), D (53,00 ± 2,44 — группа 1; 18,32 ± 2,01 — группа 2). Более высокие показатели у подростков 2-й группы установлены по уровням демонстративности и тревожности по сравнению с группой 1.

Анализ результатов исследования психологического статуса подростков города Ангарска выявил наиболее значимые различия по показателям UT (42,77 ± 3,90 — группа 3; 72,48 ± 1,23 — группа 4), O (9,57 ± 1,99 — группа 3; 19,52 ± 4,11 — группа 4), D (10,11 ± 2,17 — группа 3; 16,60 ± 2,36 — группа 4). Более высокие показатели у подростков 4-й группы установлены по уровням демонстративности и тревожности по сравнению с группой 3.

Причины, вызывающие повышение уровней напряженности, тревожности и демонстративности, могут быть разными, но изменения на личностном уровне носят у подростков данной группы однотипный характер.

Общими для всех трех городов являются повышенные показатели уровней тревожности, демонстративности, напряженности. Данные характеристики свидетельствуют об особенностях психологической защиты и могут служить маркерами для определения возможных предпосылок формирования психосоматической патологии.

Отмеченное нами повышение средовой активности в противовес межличностной активности, характерной для подростков данной возрастной группы, свидетельствует о временной задержке в формировании ведущей деятельности. И наличие данной проблематики у подростков города Иркутска (данного несоответствия не было выявлено у подростков Братска и Ангарска) говорит, по нашему мнению, о большем давлении социальной среды и о больших уровнях напряженности, тревожности и агрессивности у подростков в условиях большого промышленного центра.

В результате проведенного исследования психологического статуса подростков с патологией эндокринной и репродуктивной систем, проживающих в промышленных центрах Восточной Сибири (Иркутск, Ангарск и Братск), установлено, что уровни тревожности, агрессивности, демонстративности и напряженности повышены у подростков всех трех городов.

Таким образом, на основании результатов исследования установлено, что обследованные подростки, проживающие в промышленных центрах Восточной Сибири (Иркутск, Ангарск, Братск) и имеющие патологию эндокринной и репродуктивной систем, находились в состоянии выраженного эмоционального стресса, что проявилось в повышении уровней тревожности, агрессивности и демонстративности, показатели которых значительно превышали таковые у подростков контрольных групп. В связи с этим можно говорить об активном вовлечении психологических показателей в патогенетические механизмы развивающихся структурно-функциональных нарушений при формировании патологии эндокринной и репродуктивной систем.

Полиморфизм генов системы детоксикации у родителей и детей, проживающих в городе Ангарске

При анализе делеционного полиморфизма гена GSTМ1 выявлено достоверное уменьшение доли +/+ гомозигот в группе подростков (26,32 против 58,33 %, c2=4,41; р < 0,05) и, соответственно, увеличение доли нулевых генотипов по сравнению с группой родителей. При этом наблюдается достоверное увеличение количества делеционного аллеля (0/0) гена GSTМ1 в группе подростков (73,68 %) по сравнению с группой родителей (41,67%, р< 0,05).

Анализ полиморфизма гена GSTT1 не выявил достоверно значимых различий в группах подростков и их родителей, хотя происходит некоторая тенденция увеличения делеционного аллеля (0/0) гена GSTT1 у мальчиков-подростков (26,32%) по сравнению с группой родителей (16,67 %).

Выявлено уменьшение количества двойных нулевых, комбинированных гаплотипов в группе подростков (10,53%) по сравнению с группой родителей (16,67%), а также увеличение Ml 0/0/Т1+ в группе подростков (57,89%) по сравнению с группой родителей (37,5 %), уменьшение М1+/Т1+ в группе подростков (15,79 %) по сравнению с группой родителей (41,66 %), увеличение М1+/Т1 0/0 в группе подростков (15,79 %) по сравнению с группой родителей (4,17 %).

Изучение особенностей аллельных вариантов генов, продукты которых ответственны за детоксикацию, свидетельствуют о некотором накоплении мутантных аллелей в следующем поколении, т.е. об уменьшении количества нормальных аллелей генов у мальчиков подросткового возраста.

Таким образом, полученные нами результаты подтвердили гипотезу о роли дисбаланса генов системы детоксикации при возникновении нарушений формирования репродуктивного потенциала у мальчиков подросткового возраста, с рождения проживающих в Ангарске, что требует более детального дальнейшего изучения.

Эндемический характер дефицита йода в окружающей среде закономерно определяется в достаточно высокой частоте аутоиммунного тиреоидита у подростков. Другая компенсаторная функциональная реакция щитовидной железы — образование кист — выявлена нами только в городе Братске.

В структуре тиреоидных нарушений основную долю занимает диффузный нетоксический зоб, частота которого колеблется в этих городах от 75 до 97,4 %.

При оценке распространенности андрологической патологии выявлен высокий уровень ее у юношей, проживающих в Иркутске, также значительно превышающий соответствующие показатели в Ангарске и Братске— 558, 220 и 371,1 на 1000 обследованных соответственно. Причем наиболее тяжелая ее форма — задержка физического и полового развития — характерна для подростков города Братска.

Определенный интерес в структуре андрологической патологии представляет отмеченный в городе Ангарске случай новообразования яичка, а в городе Братске — врожденный анорхизм.

Рассмотрение первичного звена ПОЛ у подростков, которое включает образование сопряженных двойных связей (ДК), формально свидетельствует об отсутствии активации процесса пероксидации липидов, так как эти величины не только выше, но и ниже, чем в группе сравнения (р < 0,05). Однако если в качестве точки отсчета принять показатель, отражающий интегральную ненасыщенность липидов (дв.св.), то отмечаемое нами уменьшение величины ДК на самом деле будет отражать более низкое изначальное содержание двойных связей в образцах липидов, взятых для анализа. Другими словами, у мальчиков подросткового возраста процессы липопероксидации характеризуются повышенной степенью окисленности липидов сыворотки крови, которая маскирует потенциальную активацию ПОЛ. Результаты настоящего исследования являются отражением результирующего воздействия на развивающийся организм подростка специфических для каждого промышленного центра техногенных факторов и выявленных у подростков нарушений нейрогенной регуляции, которые выражаются в более или менее выраженных особенностях функционирования системы ПОЛ — АОЗ. В определенной степени нельзя не учитывать и действие природных экологических факторов: например, низкие температуры в Братске зимой предъявляют дополнительные требования к системам адаптации (забор крови проводился ранней весной), включающим, в частности, тиреоидную регуляцию. Взаимосвязь системы ПОЛ — АОЗ и нейрогуморальной регуляции проявляется, с одной стороны, в индукции гормональными сигналами биосинтеза анти- и прооксидантных ферментов и низкомолекулярных факторов, а с другой— в генерации радикалов на этапах, ведущих от момента взаимодействия гормонального сигнала с рецептором до образования геномного продукта. Важно отметить, что, как показывают результаты исследований, продукты ПОЛ генерируют так называемые молекулы средней массы, которые даже при снижении уровня пероксидации липидов могут поддерживать эндогенную интоксикацию.

Повышение активности СОД можно назвать компенсаторной реакцией на увеличение интенсивности свободнорадикального окисления. Данные литературы свидетельствуют о том, что реакции ПОЛ в биомембранах могут контролировать и подавлять природные антиоксиданты, важнейшими из которых являются ретинол и a-токоферол. Известно, что ретинол может играть роль как самостоятельного антиоксиданта за счет наличия в его молекуле сопряженных двойных связей, обеспечивающего сохранение функциональной стабильности клеточных мембран и блокаду процессов ПОЛ, так и синергиста a-токоферола. Причиной дефицита ретинола может служить его повышенный расход на ограничение ПОЛ. Полученные данные могут свидетельствовать о снижении емкости неферментативного звена АОЗ у подростков с патологией эндокринной и репродуктивной систем.

Все обследованные подростки, проживающие в промышленных центрах Восточной Сибири (Иркутск, Ангарск и Братск) и имеющие патологию эндокринной и репродуктивной систем, находились в состоянии выраженного окислительного стресса за счет повышенного содержания продуктов ПОЛ, концентрация которых превышала их содержание у подростков контрольных групп. В связи с этим несбалансированность ферментативных и неферментативных звеньев АОЗ и нарастание продуктов ПОЛ свидетельствуют о развитии хронического напряжения антиокислительной защиты и истощении адаптационного потенциала.

Выводы

1. Во всех обследованных группах наиболее значимыми социальными факторами, связанными с нарушениями формирования репродуктивного здоровья, явились: в Иркутске — неполные семьи (35,4 %) и социальный статус матери — домохозяйка (23,2 %); в Ангарске — наличие профессиональной вредности у отца (58,3 %), матери (31,3%) и поздний возраст матери на момент родов (34года и старше); в Братске — наличие профессиональной вредности у отца (50,6 %). Определена высокая частота соматической патологии у подростков, проживающих в городах Иркутской области: первое место заняли острые респираторные вирусные заболевания, удельный вес которых в группе обследованных составил от 40,57 до 53,24%, второе место по значимости заняли хронические соматические заболевания: патология почек, аллергопатология, нарушения сердечно-сосудистой системы— 32,09; 41,09 и 77,98 % в Иркутске, Ангарске и Братске соответственно.

2. Выявлена структура эндокринной патологии, свойственная каждой клинической группе: ГСППС в Иркутске составил 65,9 %, что превышает соответствующий показатель в Ангарске в 10,2 раза и в Братске — в 2,2 раза. В Ангарске — гиперпролактинемия (38,9 %) и ожирение (19,4 %) — это наивысший уровень его из всех обследованных групп. Отмечена высокая частота патологии щитовидной железы в обследованных группах мальчиков: Иркутск — 231,9 ‰, Ангарск — 570 ‰, Братск — 725,6‰, что указывает на важную роль ЩЖ в формировании репродуктивной системы.

3. В Братске анализ структуры андрологической патологии показал большую отягощенность нарушениями формирования репродуктивного здоровья по сравнению с другими городами: высокий удельный вес задержки физического и полового развития (58,3 %), что выше в 2,1 раза, чем в Ангарске, и в 1,7 раза, чем в Иркутске. В Братске отмечена такая патология развития наружных половых органов, как анорхизм (2,8 %), которая не встречалась в Ангарске и Иркутске. Наличие у кровных родственников (в двух поколениях) подростков клинических групп: эндокринных расстройств, патологии течения беременности и родов у матерей, снижение неспе­цифической резистентности и хронической патологии со стороны сердечно-сосудистой системы, заболеваний желудочно-кишечного тракта и аллергопатологии явились отягощающими факторами в формировании репродуктивной патологии у подростков.

4. Для мальчиков-подростков клинических групп выявлен высокий удельный вес дисгармоничности физического развития: в Иркутске доля отклонения от среднего уровня развития (микросоматотип) составила 35 %, в Ангарске — 11,5 %, в Братске — 29 %; развитие выше среднего (макросоматотип) в Братске — 19 %, в Ангарске— 35,8 %, в Иркутске — 2 %. Подростки, проживающие в промышленных центрах Восточной Сибири (Иркутск, Ангарск и Братск) и имеющие патологию эндокринной и репродуктивной систем, находились в состоянии выраженного окислительного стресса за счет повышенного содержания продуктов ПОЛ, концентрация которых превышала их содержание у подростков контрольных групп. В связи с этим несбалансированность ферментативных и неферментативных звеньев АОЗ и нарастание продуктов ПОЛ свидетельствуют о развитии хронического напряжения антиокислительной защиты и истощении адаптационного потенциала. Для подростков Иркутска характерно компенсаторное снижение степени окисленности липидов и повышение активности супероксиддисмутазы.

5. Установлено, что у обследованных мальчиков подросткового возраста Иркутска, Ангарска и Братска отмечаются нарушения в состоянии такой эффекторной системы, как липидный обмен. Об этом свидетельствует повышение содержания атерогенного холестерина ЛПНП в сыворотке крови у мальчиков подросткового возраста, проживающих в городе Иркутске, снижение уровня антиатерогенного холестерина ЛПВП и повышение содержания атерогенного холестерина ЛПНП в сыворотке крови у мальчиков-подростков города Ангарска, а также снижение уровня атерогенного холестерина ЛПНП в сыворотке крови у мальчиков-подростков города Братска. Вместе с этим у подростков, проживающих в городах Ангарск и Братск, снижен уровень триглицеридов в крови и, соответственно, холестерина ЛПОНП.

6. Доказано, что у мальчиков клинических групп происходит изменения нейроэндокринной регуляции, что приводит к дисбалансу функционирования эффекторных систем и нарушению гомеостаза организма подростка.

7. При проведении анализа делеционного полиморфизма гена GSTМ1 доказано достоверное увеличение делеционных аллелей (0/0) генов детоксикации в группе подростков (73,68 %) по сравнению с родителями (41,67%, р < 0,05).

8. Доказаны психологические изменения у мальчиков подросткового возраста в виде повышения уровней тревожности, напряженности и демонстративности по сравнению с группой практически здоровых подростков.